Матанализ

Случилась эта история лет 25 назад, но до сих пор, вспоминая ее, ужас пробегает по всему телу, а лоб покрывается холодным потом.

Произошло все в конце восьмидесятых годов, когда наконец-то закончилась картофельно - абитуриентская пора и мы приступили к учебе на первом курсе института. 

Несколько месяцев пролетели незаметно, все только втянулись в новый ритм жизни и с удовольствием изучали сложные предметы. 

Особенно интересным был математический анализ. 

Преподавал его пожилой, но очень активный для своих лет Илья Моисеевич Грановский. 

Как всякий увлеченный своим предметом педагог, выглядел он всегда взъерошенным, его костюм, был всегда испачкан мелом. С каким азартом он стремился дать нам знания о своих замечательных пределах. 

Его лекции не оставляли равнодушными даже самых последних разгильдяев. 

Однажды, в самый канун рождества, когда все мысли уже были о предстоящих праздниках наша группа, как обычно заняла свои места в аудитории, дожидаясь, что вот сейчас вместе со звонком ворвется в аудиторию наш неугомонный математик и начнется погружение в мир интегралов.

Но в этот раз что-то пошло не так. Звонок уже прозвенел, но никогда не опаздывающий Илья Моисеевич не появлялся. 

В аудитории естественно стоял шум, все старались закончить обсуждения личных дел. И вдруг внезапная тишина воцарилась в аудитории. Обычно распахивающаяся со стуком дверь, в этот раз чуть приоткрылась и как-то очень тихо и незаметно вошел Илья Моисеевич. 

Медленно, как будто покачиваясь в воздухе, он даже не вошел, а проплыл на кафедру. Был он бледен, а в глазах стояла странная грусть. 

«Простите меня»- чуть слышно, каким-то сдавленным голосом произнес он. 

Аудитория замерла еще сильнее.

«Я больше не смогу прочесть для вас лекции».

На миг показалось, что время остановило свой бег, а Илья Моисеевич так же бесшумно двинулся к двери и тихо прикрыл ее за собой.

Однако, не успев закрыться, дверь внезапно отворилась снова и в аудиторию вошла декан факультета Нелли Семеновна. Казалось бы, что при её габаритах, она должна была сбить с ног только что выходящего в эту дверь Илью Моисеевича, но она вошла одна. 

Выглядела она странно. 

Поднявшись на кафедру, она взяла в руки микрофон и сказала: «Ребята, у нас на факультете сегодня ночью, случилось большое горе. Умер Илья Моисеевич» 

Голос ее задрожал, и она заплакала.

Сказать, что у всех нас в аудитории был шок, все равно, что не сказать ничего. Никто не мог проронить ни слова. Ведь мы все только что видели его, на этой самой кафедре. 

Как могло такое случиться? 

И спустя столько лет, нет этому объяснения. 

И только поздними вечерами задержавшись в институте, некоторые студенты и преподаватели по-прежнему видят плывущую в темных коридорах фигуру в мятом костюме, обсыпанном мелом и слышат странный шепот, рассказывающий кому-то о замечательных пределах.